Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Тюремный опыт бывшего следователя прокуратуры». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
По приезду к территории колонии, заключенные проходят через КПП, где проводится поверка по именам специальным конвоем во главе с начальником по воспитательной работе. Затем заключенных помещают в карантин на две недели. Карантинизация проводится в отдельном здании, состоящем из блока камер, пищеблока, медико-санитарной части, бани.
Приезд и карантинизация
Осужденные впервые и рецидивисты содержатся отдельно друг от друга. За период карантина заключенные проходят медицинский осмотр, сдают анализы крови на наличие ВИЧ, сифилиса, туберкулеза, им предоставляются услуги психолога, заводится личное дело на каждого осужденного и отправляется в канцелярию.
На время карантинизации преступник содержится в камере с другими заключенными, среди которых могут оказаться т.н. “курицы” или “утки” – осведомители, которых часто подсаживают к “первоходам” с целью выведать необходимую информацию о деле, по которому осужденный попал сюда, об особенностях его характера, о личностных чертах.
Покидать здание в период карантинизации категорически запрещено. Заключенным перед выходом из карантина присваивают личный номер. Смысл карантина в “акклиматизации” – новому заключенному нужно привыкнуть к общему устрою жизни на зоне.
Более детально об исправительных колониях особого режима читайте тут.
— Мой конфликт с руководством произошел на почве разных понятий о справедливости, — вспоминает бывший чекист. — Это внутренняя кухня, не особо приветствуется, когда о ней рассказывают посторонним. Это профессиональная этика. Когда идешь в контору — принимаешь правила игры, а не устанавливаешь их. Могу сказать только, что я никогда не молчал, а говорил правду и делал свою работу.
Роману предлагали перевестись в другой регион, он отказался. А потом его подставили. По словам собеседника «Ленты.ру», в таких ситуациях в ход идет стандартная схема: «шьют» либо дело о взятке, либо о мошенничестве. Нашему герою выпал второй вариант, поскольку взяток он не брал, да и вообще подкопаться к нему было сложно. Но у него оказалась знакомая, задолжавшая ему крупную сумму денег.
— Начиналось все с малого: займи десять тысяч — детишек в школу собрать, — рассказывает он. — А у меня зарплата большая, почему не помочь. Через пару дней отдала. Потом нужно 30-40 тысяч, вернула. И так она заработала мое доверие. Потом говорит: дай 150 тысяч — хочу свой бизнес открыть, и постепенно накопилась крупная сумма — порядка миллиона рублей.
Очень важным аспектом является то, что оперативный отдел в БСных колониях располагает обширными возможностями по получению информации через разветвленную агентурную сеть, созданную из осужденных. Наличие подобных масштабов агентурного аппарата привело к поголовному стукачеству. Здесь нельзя ничего говорить даже людям, с которыми близко общаешься, поскольку они могут донести информацию до оперсостава ФСИН.
Это может быть и информация по уголовному делу, например, по ранее неизвестным следствию эпизодам, которую могут использовать во вред осужденному.
При этапировании члена «джамаата в колонию, связь с остальными «братьями продолжает поддерживаться посредством телефонной связи. По прибытии в ИК происходит его вливание в новую общину.
Неформальные лидеры общины – нередко это старший дневальный отряда (завхоз), по согласованию с сотрудниками ФСИН, организует перевод вновь прибывших мусульман в свой отряд, тем самым усиливая свое влияние и роль «джаммата в колонии (например, в ИК-13 УФСИН РФ по Свердловской области это отряд № 13).
В остальном все отношения выстраиваются между осужденными в рамках общепринятых норм общения. Сотрудники СИЗО зачастую боятся членов исламской общины и не заходят в их камеры, ограничиваясь во время утренних и вечерних проверок открыванием двери. С учетом того, что значительная часть «джамаатов – это члены незаконных вооруженных формирований их пособники, привлеченные к ответственности по особо тяжким статьям УК РФ (ст. ст. 205, 208, 209), двери оборудованы ограничителями в виде толстых цепей, не позволяющих полностью их открыть. Для ведения телефонных переговоров осужденному администрация выдает индивидуальные номера счетов оператора IP-телефонии.
Данную информацию и используют при ведении вышеприведенного анализа.
ИК № 5 рассчитана на 1087 мест и находится в посёлке Леплей, в 200 километрах от мордовской столицы — Саранска. Живут в посёлке, преимущественно сами сотрудники ФСИН, их жёны и дети.
Несколько лет соседом леплейчан был отставной военный Владимир Квачков, осуждённый за подготовку покушения на Анатолия Чубайса и отбывавший наказание в ИК № 5. Потом сюда же из Рязани ненадолго переводили генерала МВД Дениса Сугробова — бывшего начальника Дмитрия Захарченко. Теперь здесь будет коротать срок и скандально знаменитый полицейский-миллиардер Захарченко.
Внутреннее устройство колонии может удивить непосвящённого человека. Не так себе обычно представляют зону строгого режима. Если бы не обилие колючей проволоки, учреждение вполне можно было бы принять за обычную воинскую часть. Заключённые здесь содержатся в бараках, напоминающих казармы. Многие осужденные имеют возможность свободно прогуливаться по небольшому участку перед зданием, в котором живут. В отведённое внутренним распорядком личное время заключённые, не работающие на производстве, занимаются своими делами. Каждый барак огражден по периметру решётчатым забором, так что отбывающие наказание в разных отрядах получают возможность лично пообщаться друг с другом лишь в столовой или бане.
В центре колонии есть деревянная церковь. Местный священник помогает бывшим силовикам покаяться и прийти к Богу. Организована в ИК 5 молельная комната и для осуждённых, исповедующих ислам.
«Пятёрочка» прославилась многими бс-зэками:
Бывший оперативник УБОП Москвы Сергей Хаджикурбанов, осуждённый на 20 лет за вымогательство и убийство обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, два года провёл в ПКТ ИК 5. А экс-глава Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ Дмитрий Довгий, приговоренный в 2009 году к девяти годам колонии строгого режима за взятку в 750 тыс. евро и превышение должностных полномочий — известный зоновский «банщик» (работник в бане). Экс-глава антикоррупционного подразделения МВД Денис Сугробов, получивший 12 лет заключения за коррупцию, убивает время в спорах с отставным разведчиком Минобороны Владимиром Квачковым.
В бс-ИК № 5 есть собственное мебельное производство, продуктовые цеха, выпускающие колбасы, сосиски и макароны. Есть швейный цех, где на машинках строчат варежки и форму для работников исправительных учреждений. Есть отряд хозяйственной обслуги.
По данным источника Лайфа в системе ФСИН, отряд, в который попал Захарченко, негласно считается неработающим. Захарченко поселился на первом этаже барака, ближе остальных расположенного ко входу в колонию, в секции, предназначенной для проживания 15 человек. Спит миллиардер на двухъярусной кровати снизу, прямо под видеокамерой. Видеонаблюдение в помещении усилили после прибытия именитого арестанта. Дополнительное оборудование ставили, когда тот находился на карантине.
Утверждают, что в бс-зонах нет воровских понятий, отсутствуют блатные и т.п. Но, как стало известно из новостей: Захарченко подрался в зоне с представителем «обиженных».
Причиной, почему бывший «полковник-миллиардер» Дмитрий Захарченко избил «обиженного», стала случайность. Как стало известно: бывший борец с коррупцией случайно надел чужие ботинки. По предварительной информации, принадлежала обувь как раз тому самому «обиженному» заключённому. Тот резонно возмутился, когда увидел действия Захарченко. Экс-полковник в свою очередь «наградил обиженного» ударами в лицо. Дело в том, что пользование вещами заключённых с низким статусом может привести к потере статуса уже этим человеком.
Напомним, 10 июня экс-полковник МВД РФ Дмитрий Захарченко был осуждён за взяточничество и приговорен к 13 годам в колонии строгого режима и штрафу в размере 117,9 миллиона рублей. При обысках у него нашли около 9 миллиардов рублей в разной валюте.
Читать: Неслучайные сокамерники в тюрьме.
Вы – силовик и совершили преступление? Вот что вас ждет
«Мы охраняем бывших коллег, – рассказывает начальник ИК-13 Владимир Непочатый. – Иногда даже и бывшие начальники попадаются. Например, одно время здесь сидел бывший начальник нижнетагильского СИЗО. Ничего страшного. Такая у нас работа».
Об условиях жизни в 13-й нам рассказывал и. о. заместителя начальника по кадрам и воспитательной работе, майор внутренней службы Ильяс Алиуллов. (Сам он работает в ИК уже 12 лет.
Профессию, что называется, унаследовал: и мать, и сестра Ильяса тоже работали в 13-й колонии, и в школу милиции он попал по целевому набору от этого учреждения).
При облегченных условиях число посылок и свидания увеличиваются до шести. Если верить большому плакату в зоне, то за «облегченными условиями следуют условия «адаптационные», но наш сопровождающий затруднился пояснить, что это значит. Если заключенный продолжает оставаться прилежным и добропорядочным, то далее его могут перевести в колонию-поселение.
Венчает местный «социальный лифт условно-досрочное освобождение. Урал – это не только промышленность, свердловский рок и суровая природа. Это еще и зоны: множество исправительных учреждений, раскинувшихся в бесконечных лесах к северу за сотни километров от Екатеринбурга, Челябинска, Тюмени.
В 2013-м Вячеслава Дудку осудили на 9,5 года строгого режима за взятку в 40 млн руб., которую он и его подчинённый получили за выделение земли под строительство гипермаркета, автостоянки и т. д. Сидел экс-губернатор в колонии № 1 г. Донской Тульской обл.
В марте 2017-го у него за плечами осталось две трети срока, и можно было претендовать на условно-досрочное освобождение (УДО). Дудка для этого делал всё, что мог: упорно трудился (изготавливал стройматериалы), даже входил в добровольную пожарную команду и «принимал активное участие в работах по благоустройству отряда и прилегающей территории». При этом экс-губернатор жил в бараке на 100 человек, работал наравне с другими — без каких-либо поблажек. А ещё занимался оформлением наглядной агитации.
В конце мая суд разрешил выпустить ВИП-осуждённого по УДО, и 9 июня Дудка вдохнул воздух свободы. Он выплатил назначенный судом штраф — 900 тыс., не нарушал правила внутреннего распорядка колонии и даже успел получить 25 поощрений. Дудка не досидел 2 года 9 месяцев 6 дней. Именно столько времени он не имеет права менять место жительства и сидеть без работы, а ещё должен ходить отмечаться.
Улюкаев сыграет в КВН?
Бывший глава МЭР Алексей Улюкаев будет отбывать 8 лет в колонии № 1 в Твери. Пока он на карантине и ещё не обустроился в отряде, с другими зэками не познакомился. Несмотря на то что режим здесь строгий, сидят в колонии в основном «первоходы», осуждённые за тяжкие и особо тяжкие преступления. Среди них есть и серийный убийца.
ИК-1 — «красная». Блатной закон здесь не работает, правит администрация. В этой колонии регулярно устраивают праздники и спортивные состязания. 15 октября — день открытых дверей. Как пишет местная пресса, месяц назад в ИК-1 прошла эстафета: соревновались в беге с гантелями, тяге покрышек и подтягиваниях. Победителям вручили сладкий пирог и 3 кг копчёной курицы. Есть в колонии и своя команда КВН. Как сообщает BBC, в мае на территории зоны прошли игры, в которых приняли участие зэки и из других зон. Может, приобщится к КВН и экс-министр.
Колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов список
По прибытии в ИК происходит его вливание в новую общину. Неформальные лидеры общины – нередко это старший дневальный отряда (завхоз), по согласованию с сотрудниками ФСИН, организует перевод вновь прибывших мусульман в свой отряд, тем самым усиливая свое влияние и роль «джаммата в колонии (например, в ИК-13 УФСИН РФ по Свердловской области это отряд № 13).
В остальном все отношения выстраиваются между осужденными в рамках общепринятых норм общения.
Сотрудники СИЗО зачастую боятся членов исламской общины и не заходят в их камеры, ограничиваясь во время утренних и вечерних проверок открыванием двери.
С учетом того, что значительная часть «джамаатов – это члены незаконных вооруженных формирований их пособники, привлеченные к ответственности по особо тяжким статьям УК РФ (ст. ст. 205, 208, 209), двери оборудованы ограничителями в виде толстых цепей, не позволяющих полностью их открыть.
«Оперу работы в белых перчатках не сделать»
— Мы все-таки из одного окопа, — говорит 39-летний Хасан Вашаев, работавший старшим инструктором по боевой физподготовке чеченского ОМОНа. — Такое ощущение, что в нашей колонии собрана вся элита России, лучшие мозги. И опера, и адвокаты, и прокуроры — все порядочные и воспитанные люди. Все «подвешены в законах, в сыске». Бывает, что пропадает какая-то вещь в отряде, так наши умельцы до того тщательно расследование проведут, моментально вычислят, кто украл, в какое время, при каких обстоятельствах. Появление «крысы» у нас большая редкость. Вот у меня четыре года дорогие часы лежат на тумбочке, никто их не трогает.
Хасан осужден по трем статьям: за похищение гражданина Израиля с целью получения выкупа, превышение служебных полномочий и сопротивление при задержании.
— Мое уголовное дело смотрел бывший заместитель прокурора Краснодарского края, у него 29 лет стажа, так он был в шоке: как могли меня посадить, когда не было даже заявления от потерпевшего?
Хасан говорит, что дело на него «состряпали», 14 лет дали потому, что не признал вину. Послушаешь — в ИК-3 все сплошь жертвы «судебных ошибок», «подстав», «заказов».
Бывший полковник, оперативник уголовного розыска 56-летний Андрей Аржаной, за плечами которого академия МВД, тоже считает, что дело против него сфабриковали.
— Тормознули фуру, которая подрезала нашу машину, тут же налетели сотрудники ФСБ. Фура была в разработке. Нам вменили, что мошенническим путем мы пытались завладеть контрабандным грузом, находящимся в машине. По совокупности с «превышением должностных полномочий» дали срок 6 лет. Оперу работы в белых перчатках не сделать, он всегда ходит на грани — шаг вправо, шаг влево… и ты уже «оборотень»!
— По статьям 285, 286 за «превышение служебных полномочий» можно посадить на раз, — соглашается начальник колонии Геннадий Баринов.
Радислав Демченко на воле работал в ГАИ Московской области.
В Балашихе пьяная компания, выезжая из кафе, совершила столкновение с его машиной.
— Вдобавок ко всему меня решили избить, я был вынужден применить травматический пистолет, — рассказывает Радислав. — Через три часа один из нападавших умер, я ему попал по касательной в голову. Получил 7 лет строгого режима.
Еще в «тройке» уверены, что бывшие сотрудники милиции получают за то же преступление, что совершают гражданские, гораздо больший срок.
— Я был сотрудником милиции, у меня было два так называемых подельника, — говорит Хасан Вашаев. — Мне дали 14 лет, они получили по 8 и по 9. Мне сказали: «За национальность 5 лет имеешь». Вот такая привилегия.
После полутора лет в Бутырке с 22 кроватями на 60 человек, сна в три смены ИК-3 показалась Хасану раем. Удивило, что в «ментовской» зоне сидят осужденные за изнасилования, в том числе малолетних детей.
— Один такой мой земляк, я его не признаю, руки никогда не подам. А еще у нас есть «фашисты», у кого полно наколок со свастикой. Как люди с нацистским мировоззрением могли работать в милиции? Что и кого они защищали?
— У вас с ними стычек не было в колонии?
Как БСМВД попасть на обычную зону?
Провинившийся сотрудник правоохранительных органов может попасть в обычную зону в нескольких случаях :
- Если бывший сотрудник правоохранительных органов совершает особо опасное преступление и приговорен к пожизненному заключению. В таком случае ему полагается особый тюремный режим заключения, который не предусмотрен в колониях БСМВД.
- Имеет место быть практика увольнения преступивших закон сотрудников «задним числом». Номинально преступник на момент совершения преступления не «состоял в рядах правоохранительных органов», поэтому отбывать наказание его отправляют на обычную зону.
- Бывший сотрудник может не писать ходатайство об отбытии срока на спецзоне. В таком случае его отправят на обычную.
Несмотря на более доброжелательное отношение к заключенным и отсутствие ужасов блатного быта, «спецзоны» сохраняют негативную атмосферу статуса исправительных учреждений, в которых ограничиваются права и свободы человека.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
Чем отличается колония-поселение от колонии строгого режима
Чем отличается колония общего режима от колонии-поселения – вопрос, интересующих тех, кому грозит такое наказание. Как отмечают эксперты, по сути своей проживание в колонии-поселении – это и не наказание вовсе. Такая форма исправительных работ больше напоминает вахту в какой-то лесистой местности или на предприятиях деревообрабатывающей промышленности.
Здесь отсутствует тотальный контроль со стороны руководства колонии, а также практически нет надзирателей. По сути своей персонал тут нужен только для того, чтобы отслеживать, как заключенные стараются адаптироваться социально, могут вести жизнь без преступлений, не превышая рамок дозволенного и общепринятого. В колонии нет серьезных ограждений, вследствие чего у арестантов нередко возникает желание самовольно покинуть свое исправительное учреждение. Однако в связи с тем, что находятся такие колонии в лесах, где не ходит транзитный транспорт, а без еды и воды в которых жизни просто нет, поиски беглецов обычно быстро заканчиваются успехом.
«Светить лицом» здесь не принято
Вдоль забора с колючей проволокой цветет сирень: кремовая, палево-лиловая, светло-фиолетовая, как в ботаническом саду, разная по форме и аромату. Дорожки внутреннего дворика выложены фигурной плиткой. В бетонных чашах бьют фонтанчики. На мини-стадионе — аккуратно постриженный газон. Тренажеры куда разнообразнее тех, что стоят на спортивной площадке для работников уголовно-исполнительной системы по другую сторону «колючки».
— Санаторий МВД, — шутит кто-то из коллег.
На территории не видно никаких выцветших на солнце транспарантов типа «Найди свою новую дорогу», «Жизнь без труда — преступление», которые обычно украшают «строгие» и «общие» зоны.
Оно и понятно, «ограниченный контингент» в исправительной колонии №3 содержится непростой. Все люди серьезные, «из-под погон», бывшие милиционеры: от простых «пэпээсников», до старших офицеров, следователи, прокуроры, судьи, таможенники, налоговики, грушники, начальники угро, опера с опытом серьезной агентурной работы.
Все они ранее охраняли порядок и занимали высокие должности, звания и посты. Теперь же они БС — «бывшие сотрудники», зэки, одетые в черные хлопчатобумажные робы. Зона уравняла их, за исключением разве что сроков наказания и режима: общего, строгого и колонии-поселения.
— У нас можно найти практически любую статью Уголовного кодекса, — говорит начальник колонии Геннадий Баринов, поднявшийся до должности «хозяина зоны» с самых прапорских низов, пропахав с десяток лет в оперативном отделе, причем без интриг, подсиживаний и «волосатой руки» в верхах.
Сидят в «тройке» за экономические преступления, мошенничество, за «нанесение тяжких телесных повреждений», «превышение служебных полномочий», за убийства, изнасилования, разбойные нападения, вымогательства, получение взятки. Постояльцы из 24 регионов. Со сроками от 1,5 до 26 лет.
И если в советские времена существовала одна-единственная исправительная колония для осужденных сотрудников правоохранительных органов — в Нижнем Тагиле, теперь их пять: под Рязанью, в Иркутской и Нижегородской областях, в Печорах и в поселке Леплей в Мордовии.
На месте колонии в Скопине ранее располагался лечебно-трудовой профилакторий. «Исправляли» алкоголиков, отправляя работать на шахту №8 и завод ЖБИ. В перестроечные годы «хроников» сослали по месту прописки, а на базе ЛТП создали колонию строгого режима. В лихие 90-е служители закона стали все чаще предприимчиво, с выгодой использовать свое служебное положение. И потекли на зоны люди «из-под погон».
В сентябре 2000-го ИК-3 стала зоной для осужденных правоохранителей — «бээсников». Ведь попав в обычную зону, пусть даже на сутки, мало кто из них имел бы шанс проснуться утром живым и здоровым… «Прикончить мента выстроилась бы очередь из зэков с заточками», — консультировал меня в недалеком прошлом один из освободившихся зоновских долгожителей.
Среди первых постояльцев «тройки» был опытный следак, который, видя, как преступники уходили от заслуженного наказания, «от имени Российской Федерации» самолично выносил им приговор.
Отбывал наказание в ИК-3 и один из высоких чинов, по чьим учебникам учились студенты и курсанты юридических вузов. В его арсенале было также пособие «Как выжить в тюрьме». Оказавшись за решеткой, он внес в книгу существенные поправки и дополнения.
Ныне лимит наполнения «тройки» 1200 человек. На строгом, общем режиме и колонии-поселении содержится аккурат 1200 постояльцев, свободных мест, как говорится, нет.
Я писала о многих колониях и не раз наблюдала, как зэки при встрече с журналистами по команде поворачивались к нам черными спинами и замирали по стойке «смирно». Таковы были правила.
Здесь же постояльцы с бирками на нагрудных карманах, где указана фамилия, инициалы, номер отряда, даже не опускают глаз. А взгляд у бывших служивых, брр, броню прожжет.
Чем занимаются заключенные
В колонии есть средняя школа, которую в обязательном порядке должны закончить те, кто не сделал этого на воле и кому еще не исполнилось 35 лет. Кто перешагнул этот рубеж, может учиться добровольно.
В действующем на территории ПТУ можно получить рабочую специальность: швейного мастера, автослесаря, токаря, крановщика, электромонтера или электросварщика. Это дает дополнительные возможности для адаптации после освобождения, ведь в органы после отсидки уже не получится вернуться.
Трудятся заключенные в основном в швейном цеху. Они шьют рабочую одежду и получают небольшую зарплату, которую могут потратить в магазинчике колонии. Есть и кузнечный цех, где делают декоративные решетки, ограды и кроватные сетки. На токарных станках производят детали для вагоноремонтного завода. Еще зэки получают гранулы из полиэтилена и измельчают резину. Те, кто не работают в цехах, занимаются благоустройством территории.
Очень важным аспектом является то, что оперативный отдел в БСных колониях располагает обширными возможностями по получению информации через разветвленную агентурную сеть, созданную из осужденных. Наличие подобных масштабов агентурного аппарата привело к поголовному стукачеству. Здесь нельзя ничего говорить даже людям, с которыми близко общаешься, поскольку они могут донести информацию до оперсостава ФСИН.
Это может быть и информация по уголовному делу, например, по ранее неизвестным следствию эпизодам, которую могут использовать во вред осужденному.
При этапировании члена «джамаата в колонию, связь с остальными «братьями продолжает поддерживаться посредством телефонной связи. По прибытии в ИК происходит его вливание в новую общину.
Неформальные лидеры общины – нередко это старший дневальный отряда (завхоз), по согласованию с сотрудниками ФСИН, организует перевод вновь прибывших мусульман в свой отряд, тем самым усиливая свое влияние и роль «джаммата в колонии (например, в ИК-13 УФСИН РФ по Свердловской области это отряд № 13).
В остальном все отношения выстраиваются между осужденными в рамках общепринятых норм общения. Сотрудники СИЗО зачастую боятся членов исламской общины и не заходят в их камеры, ограничиваясь во время утренних и вечерних проверок открыванием двери. С учетом того, что значительная часть «джамаатов – это члены незаконных вооруженных формирований их пособники, привлеченные к ответственности по особо тяжким статьям УК РФ (ст. ст. 205, 208, 209), двери оборудованы ограничителями в виде толстых цепей, не позволяющих полностью их открыть. Для ведения телефонных переговоров осужденному администрация выдает индивидуальные номера счетов оператора IP-телефонии.
Данную информацию и используют при ведении вышеприведенного анализа.
Колонии поселения для бывших сотрудников правоохранительных органов список
Проходя через КПП (контрольно-пропускной пункт), приходится оставить у часового запрещенные для осужденных вещи. Список достаточно большой — от наличных денег и украшений до лезвий для бритвенных станков. Из содержимого наших карманов «под статью» подпадают только сотовые телефоны и фотокамера, на пронос которой мы заранее получили санкцию руководства колонии.
Если говорить о самих зэках, то настоящих бывших сотрудников силовых органов здесь не так много, как кажется.
Более 30 процентов — это обычные люди, когда-то проходившие службу во внутренних войсках, или погранслужбе ФСБ.
Среди остальных много людей, для которых служба в правоохранительных органах была ничего не значащим и краткосрочным эпизодом в биографии: достаточно прослужить считанные дни стажером, не пройти стажировку, и пусть это происходило давным-давно — человек отныне считается «бээс» — бывший сотрудник.
— Бывшие сотрудники свои права знают, и бывает, что напоминают нам об этом. Проще всего с бывшими офицерами, они хоть и нарушили закон, брали взятки или превышали полномочия, но слово «честь» знают и помнят: если виноваты, то не будут выкручиваться, отрицать очевидное.
Даже если чем-то недовольны, не закатывают истерики, а понимающе относятся, сами когда-то служили, отмечает еще одно отличие от обыкновенных преступников Даминов по пути в дежурную часть, где нам предстоит побеседовать с бывшим гаишником. Перепрофилировали ИК-8 в колонию для бывших сотрудников два года назад, но история ее тянется с 1935 года, когда она располагалась в Уфе на месте нынешней школы МВД.
Известна зона тем, что, по одной из версий, тут отбывал наказание юный Шакирьян Мухамедьянов, в феврале 1943 года закрывший грудью амбразуру немецкого дзота, известный теперь всем как Герой Советского Союза Александр Матросов, в колонии даже памятник ему установили. На длинной, как взлетная полоса, дороге к жилым корпусам стоит памятник Александру Матросову, когда-то отбывавшему наказание в этой колонии. Рядом с памятниками — плакаты, описывающие его подвиг.
Чего придерживаются БСМВД?
Следование воровским понятиям и законам у бывших сотрудников правоохранительных органов не в чести, однако некоторые правила их взаимоотношений имеют ряд схожих черт с тюремными.
В помещениях, где проживают заключенные нет авторитетов или смотрящих, однако бывают случаи, когда роль старшего по «хате» или бараку может исполнять заключенный, находящийся в нем дольше других и способный контролировать порядок, разрешать споры и т.д.
«Смотрящий» в бараке отвечает за создание графика уборки помещений, решает в какой очередности заключенные будут принимать пищу и т.д. Его авторитет формируется из моральных и волевых качеств, вне зависимости от прежних званий или статьи, по которой он отбывает наказание. К мнению «смотрящего» прислушиваются, однако оно не является беспрекословным .
«Администрация или криминал»
В последние годы руководство ФСИН постоянно говорит, что разделение на «красные» (полностью подконтрольные администрации) и «черные» (где порядки устанавливают криминальные структуры или «воры») зоны осталось в прошлом. Бывший заместитель директора Федеральной службы исполнения наказаний Валерий Максименко в интервью 2019 года говорил, что «возможно, где-то такое разделение осталось, но актуальность этого вопроса постоянно снижается (…) То есть, делений на цвета уже нет все-таки».
Максименко сейчас сам находится в СИЗО по подозрению в коррупционной деятельности и, если его признают виновным, будет отбывать наказание в специализированной исправительной колонии для бывших сотрудников (их называют «БС»). В подобной колонии уже отбыл срок второй директор ФСИН Александр Реймер. Все время заключения он трудился библиотекарем.